Седьмой авианосец - Страница 60

Россу показалось, что железные холодные пальцы стиснули ему горло. От адмирала ничего нельзя было скрыть.

— Я бы уничтожил ваш корабль, если бы смог, — сказал он совершенно спокойным тоном.

Адмирал снова улыбнулся и кивнул:

— Поистине слова самурая. — Затем он положил руки на стол, подался вперед и сказал: — Вернемся к истории о сорока семи самураях. — Росс откинулся на спинку стула, и Фудзита спросил: — Вы представляете себе, что такое ронин, капитан?

— Самурай без хозяина.

— Да. А сегун?

— Военный правитель. Сегуны правили Японией до прошлого столетия, лишь формально подчиняясь императору.

— В общем-то, да, капитан. Хотя насчет того, что они лишь формально подчинялись императору, вы не совсем правы. Все ничтожно по сравнению с микадо. Сегуны правили лишь с соизволения императоров.

— У каждого свой взгляд на историю, адмирал.

— Это случилось в тысяча семьсот первом году, — продолжал Фудзита, — в эпоху сегуната Токугава. Всеми уважаемый самурай князь Асано из западной провинции Ако был приглашен к императорскому двору в Эдо, ныне Токио. Там во дворце его оскорбил негодяй по имени Кира. Тогда князь Асано выхватил из ножен меч и ударил обидчика, ранив его в плечо. Лишь тогда их смогли разнять. — Адмирал убрал руки со стола, откинулся на спинку стула. Он явно устал, но глаза его горели. — Известно ли вам, какое наказание полагается тому, кто осмелится обнажить свой меч во дворце императора?

— Надо полагать, смерть, — равнодушно ответил Росс. — У вас, кажется, это самое ходовое наказание.

— Капитан, — отозвался Фудзита. — Я предупреждал вас насчет иронии.

Порох Росс стиснул зубы. Ответил, отчеканивая каждое слово:

— Прошу прощения, адмирал. Пожалуйста, продолжайте.

— Итак, князь Асано тотчас же совершил харакири, и его владения были конфискованы. Кира остался жив и процветал. — Адмирал сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, затем продолжал: — Обратите внимание на то, что когда чьи-либо земли конфисковывались, самураи прежнего владельца автоматически становились ронинами. — Росс кивнул. — Сорок семь самураев-ронинов притворились бродягами. Около года они вели разгульный образ жизни в публичных домах и кабаках, но на самом деле они ждали своего часа, чтобы отомстить.

— Джон Уэйн поступал таким же образом раз сто, адмирал, — брякнул Росс.

— Джон Уэйн? Никогда не слышал о таком! — удивленно произнес адмирал.

— Извините, адмирал. Собственно, он не представлял собой ничего особенного. Народный псевдогерой.

— По крайней мере, капитан, эти сорок семь ронинов были не псевдогероями, а настоящими храбрецами. Прошел ровно год со дня смерти Асано, и в тот же день того же месяца, когда его на стало, самураи нанесли удар. Они ворвались в поместье Киры, подавили сопротивление его охраны и наконец отыскали самого хозяина, который спрятался в дровяном сарае.

— Да, да, — перебил адмирала Росс. — Теперь я все вспомнил. Но даже если бы и не вспомнил, то все равно мог бы рассказать вам, чем все кончилось. У истории типично японская развязка. Кира был разрублен на куски, а сорок семь самураев совершили харакири.

Старик посмотрел на Росса прищурившись.

— А какой была бы развязка по-американски?

— Я надеюсь, понимание и прощение…

— В том виде, в каком вы простили Перл-Харбор?

Росс понял, что его ловко загнали в западню. Но ему и раньше приходилось выбираться из таких волчьих ям.

— Не согласен. Ваше сравнение неудачно. Налет на Перл-Харбор был ничем не спровоцированным актом…

— Прошу вас, капитан, не будем углубляться в полемические дебри. Зачем тратить время на версии истории, в которые мы не верим? Позвольте мне договорить. — Росс кивнул, хотя внутри у него все бурлило и клокотало. Фудзита продолжал: — Вы горячо осуждали наши намерения выполнить боевой приказ…

— Разумеется.

— Вы не можете понять наши принципы. Вы предлагаете немыслимое. Капитуляция японских военных! Разве вам не понятно, что вы лишь укрепили нашу решимость сражаться.

— Нет?! Но при чем тут я?!

— Если ваша версия истории верна и «Йонага» — единственная уцелевшая боеспособная единица императорских вооруженных сил, тогда, как сорок семь самураев, мы должны отомстить.

— Это же абсурд, адмирал. Безумие.

— Нет! Нет! Нет! — с каждым словом маленький сухой кулачок ударял по крышке стола. — У нас есть приказ, а кроме того, у нас вполне могут быть основания для отмщения, не так ли?

— О Боже! — сказал Росс, откинувшись на спинку стула и обхватив руками голову. — Впрочем, разве это так уж необходимо, адмирал? Зачем искать дополнительные оправдания, если ваша верность приказу непоколебима?

— Затем, что вы, американцы, никогда не могли понять этой простой истины…

— Но я лишь один из многих… Я не вся Америка.

— Это не важно. Если хотя бы один американец сумеет нас понять, значит, все мои усилия не напрасны.

Теперь Росс понял, что старику не только не терпелось выговориться, ему хотелось поиграть в диалектику. Росс почувствовал, что превращается в пешку в руках опытного шахматиста, гроссмейстера. Он решил избрать новую тактику.

— Отлично, адмирал. У меня болен матрос.

Адмирал поднял голову, посмотрел вверх. Он явно не собирался лишать себя забавы. Он избрал тему, вполне способную увлечь собеседника, и умело эксплуатировал естественное любопытство своего гостя-пленника.

— Неужели вам не интересно знать, как мы добывали себе пропитание? — говорил Фудзита. — Как заботились о здоровье членов экипажа, как поддерживали в порядке материальную часть, как проводили учения?